Выступление Кофи Аннана, Генерального секретаря ООН, на Стокгольмском международном форуме
Стокгольм, Швеция, 26 января 2004 года
Неофициальный перевод.
Не может быть более важного вопроса и более непреложного обязательства, чем предотвращение геноцида. И в самом деле, это можно считать одной из первоначальных целей Объединенных Наций. «Невыразимая скорбь», причиненная человечеству войной в то время, когда создавалась наша организация, в ужасающей степени обусловлена геноцидом. И на устах всех людей тогда было слово «никогда более».
Спустя три года, в 1948 г., Генеральная Ассамблея приняла Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Она вступила в силу в 1951 г., и 130 государств сейчас являются ее членами. Первая статья Конвенции гласит, что договаривающиеся стороны подтвердили, что геноцид, будь то геноцид, совершаемый в мирное или в военное время, в соответствии с международным правом, является преступлением, которое они обязуются предупреждать и наказывать. И тем не менее, геноцид повторяется снова, в наше время. При этом государства даже отказываются называть его своим именем, чтобы не выполнять свои обязательства.
События 1990-х годов в бывшей Югославии и Руанде особенно постыдны. Ясно, что у международного сообщества были возможности предотвратить эти события. Но у него не было воли.
Эти воспоминания являются особенно болезненными для ООН. В 1994 г. в Руанде и в 1995 г. в Сребренице, то есть именно там и именно тогда, когда совершались акты геноцида, находились миротворческие силы. В Руанде ряд миротворцев погибли, пытаясь защитить жертвы геноцида. Честь им и слава. Но вместо того чтобы усилить наши войска, мы вывели их.
В обоих случаях государства-члены ООН допустили грубейшие ошибки, особенно в том, как принимались решения в Совете Безопасности. Но и все мы проявили себя не лучшим образом.
В ноябре 1999 г. в своем докладе Генеральной Ассамблее, посвященном событиям в Сребренице, я привлек внимание к серьезным доктринальным и институциональным просчетам в рамках ООН и, в частности, к «всеобъемлющей амбивалентности в отношении роли силы в обеспечении мира» и «институциональной идеологии беспристрастности даже при попытках геноцида».
Месяцем позже в результате независимого расследования, проведенного по моему указанию под руководством известного бывшего премьер-министра этой страны, были обнаружены аналогичные недостатки в наших действиях во время геноцида в Руанде, которые заключались в «нехватке ресурсов и воли для принятия на себя решений и действий, необходимых для предотвращения или прекращения геноцида».
В обоих докладах содержались предложения о том, как повысить потенциал и изменить культуру ООН. Я сделал все, что мог для осуществления этих перемен с определенной поддержкой государств-членов.
Действительно, я как Генеральный секретарь постоянно занимаюсь проблемой изменения культуры Организации в подходе к стоящим вопросам с культуры реагирования на культуру предупреждения, и прежде всего предупреждения вооруженных конфликтов. Все это непосредственно связано с рассматриваемой вами сегодня темой, ибо большинство преступлений геноцида (хотя и не все) были совершены в ходе вооруженных конфликтов.
Мы должны направить удар в самый корень насилия и геноцида. Это нетерпимость, расизм, тирания и потворствующая жестокости общественная риторика, которая лишает целые группы людей их достоинства и прав. Мы прежде всего должны защищать права меньшинств, ибо они являются наиболее частым объектом геноцида.
В слишком многих местах в мире эта культура предупреждения сегодня существует в лучшем случае на словах.
Существуют заметные пробелы и в потенциале ООН в области раннего предупреждения геноцида и сходных преступлений, а также в области анализа и использования получаемой Организацией информации. Необходимость срочных действий по исправлению такого положения была признана Генеральной Ассамблеей, которая в июле прошлого года приняла знаковую резолюцию по предотвращению конфликтов. Я благодарю шведское правительство за его неустанную работу по содействию принятию этой резолюции. Но даже самая совершенная система раннего оповещения будет бесполезна, если государства окажутся неспособны либо не проявят стремления к действиям при получении предупреждения.
Для того чтобы повысить нашу способность к действиям, предлагаю рассмотреть несколько идей. Например, страны-участницы Конвенции по предупреждению геноцида могли бы подумать об учреждении Комитета по предупреждению геноцида, который бы периодически проводил встречи для рассмотрения докладов и давал бы на их основании рекомендации к действиям. Подобные органы существуют в поддержку выполнения других международных соглашений. Почему бы ни поступить аналогичным образом и в отношении этого?
Следовало бы также рассмотреть вопрос о создании должности специального докладчика по вопросам предупреждения геноцида, который пользовался бы поддержкой Верховного комиссара по правам человека, но отчитывался бы непосредственно перед Советом Безопасности. Это выявило бы четкую взаимосвязь между обширными и систематическими нарушениями прав человека и угрозой международному миру и безопасности, которая зачастую игнорируется до тех пор, пока не становится слишком поздно.
Еще в 1999 г. я счел необходимым предупредить Генеральную Ассамблею об опасности бездействия перед лицом таких масштабных нарушений.
Я весьма признателен правительству Канады, которое отреагировало на это предупреждение созданием Международной комиссии по вопросам вмешательства и государственного суверенитета. Опубликованный в 2001 г. доклад Комиссии «Обязательство защищать» наиболее творческим и многообещающим образом изменил саму терминологию обсуждения этого весьма сложного вопроса.
Благодаря Комиссии мы понимаем теперь, что вопрос стоит не о праве на вмешательство, а скорее об ответственности, — и в первую очередь, об ответственности всех государств за защиту своего собственного населения, а в конечном итоге об ответственности всего человечества за защиту наших ближних от жесточайшего обращения, где бы и когда бы оно ни происходило.
Эта зарождающаяся доктрина дает человечеству большие надежды. Полагаю, что она постепенно получит более широкое признание посредством обсуждений как в рамках ООН, так и за их пределами. Можно сказать, что ее уже приняли, — по крайней мере опосредованно, — когда ООН учредила международные трибуналы для суда и наказания виновных в геноциде и других связанных с этим преступлений в бывшей Югославии и Руанде. А сейчас Международный уголовный суд будет применять эти же принципы более широко.
Я искренне надеюсь, что Суд в будущем сможет удержать тех, кто потенциально способен к совершению актов геноцида и других крупномасштабных преступлений, от их реального совершения. Со временем этические стандарты, олицетворяемые Судом, должны постепенно становиться интернациональными и принятыми политическими и военными лидерами всех государств и комбатантами во всех конфликтах. Но это произойдет только при решительных действиях по задержанию виновных и прекращению геноцида при его возникновении или угрозе его возникновения.
Геноцид, как угрожающий, так и реально существующий, практически во всех случаях, если не всегда, является угрозой миру. С ним как таковым надо бороться мощными и объединенными политическими усилиями, а в исключительных случаях и с применением военных действий. А это означает, что нам необходимы четкие «правила игры», которые позволяли бы отличать подлинные угрозы геноцида (или же достаточно массовых нарушений прав человека), при которых необходимо военное вмешательство, от других ситуаций, при которых применение силы было бы незаконным.
Подводя итоги, скажу, что у нас как международного сообщества есть четкое обязательство предотвращать геноцид. Я считаю, что вместе у нас достаточно силы, чтобы предупредить его. Вопрос в том, есть ли у нас воля?
Я с нетерпением жду того дня, когда мы с уверенностью сможем сказать, что в случае будущей Руанды или новой Сребреницы мир отреагирует эффективно и вовремя.
Но давайте не будем обманываться. Этот день еще не наступил. И нам всем предстоит еще многое сделать, чтобы его приблизить.
Текст переведен Информационным центром ООН в Москве.